твой родной дом. в нем, в девять лет ты закидываешь тетрадку с неудачной оценкой за свою детскую стенку. ее когда-то найдут — но двойки, как и пятерки, к тому времени обесценятся. в тринадцать ты пыхтя достаешь с верхней полки стопку журналов — о моде и любви, конечно же. вы рассматриваете их с подругой каждую встречу. и пяти лет не пройдет, как ты решишься выбросить большинство из них — кроме парочки самых любимых выпусков. в шестнадцать ты будешь сидеть на полу, сутуля костлявую спину и шмыгая носом, реветь о первой любви, такая счастливая и такая несчастная. потом, каждый раз вспоминая его глаза, ты будешь глупо улыбаться, но и радоваться, что вас развели пути. в семнадцать-восемнадцать ты соберешь свой чемодан и обязательно вместишь пару плюшевых игрушек в одну из китайских сумок. полки не останутся пустыми — ты оставишь памятные фотографии, сувениры из разных стран и любимые книжки, ты оставишь почти все. будет очень-очень страшно. ты поедешь с родителями в город эн, но они потом вернутся домой, а ты будешь проверять себя на прочность самостоятельно в этом новом городе с пробками по расписанию и не приятно пахнущей водой. будет, страшно, но ты справишься. ты поймешь это, как только закроешь за родными дверь.

а потом ты вернешься домой — дня на три, а может, на неделю. ты вернешься и слезы навернутся на глазах. окажется, что твой старый мир не растаял. он в целости и сохранности, он навсегда останется твоим. правда, ты уже немного изменишься — как будто из детской развивающей игрушки достали шарик, а на место его пытаются вернуть кубик. это принесет маленькую неловкость, возвращаться в твой другой город больше не будет проблемой. но в родном доме будет незабываемо. здесь не будет больше пучины твоей повседневной суеты, здесь не будет жарких споров и горьких слез. это все останется за сотни км. а в родной кровати будет мягче, чем когда-либо. старая стенка окажется знакомой до последней трещинки. старый ночник — добрым другом в самые одинокие вечера. однажды ты приедешь сюда разбитая и потерянная — жизнь потоком снесет тебя с твоего курса, приоритеты и цели рассыпятся в прах. ты приедешь сюда, посидишь сутки без дела, коснешься выцветших фотографий в своей комнате, включишь старые любимые треки и обнимешь маму. ты встретишь другую себя — ту, что была в шестнадцать. она только что обрезала челку, а вчера танцевала с тем самым парнем. в одной папке у нее рисунки-копирки, в другой — недописанные рассказы, главный герой в которых всегда смышленая рыжая девчонка. ты возьмешь в руки кисточки и достанешь засохшую акварель. ты найдешь старый дневник и допишешь последние страницы. та ты, которой шестнадцать, расскажет тебе, что делает тебя счастливой. и ты ее послушаешь. и ты найдешь себя и постараешься больше не отпускать, а крепко держать за руку. и почаще приезжать, пусть и на пару деньков

как же важно быть. осознавать пресловутое «здесь и сейчас». может быть, у каждого эта мысль связана с особенным моментом? я не устаю каждый май и все лето вспоминать теплоту «вина из одуванчиков». мальчишку, который осознает, что он есть, он несется по склонам, встречает рассвет, живет. лет семь прошло, во втором городе книга стоит рядом, на полке, а я ни разу не смогла ее перечитать. наверное, для меня это также, как пересматривать мультфильмы из раннего детства — делаешь робкую попытку и решаешь, что лучше сохранить волшебные воспоминания, чем почувствовать маленькое разочарование.

как же важно ловить это мгновение, тормозить, замирать. я помню десятки летних ночей дома: за сериалом, переписками, играми, книжками, с компьютером, ноутбуком на коленях или перед тв, в икеевском кресле, родной кровати, на диване в зале. помню, как в 3-4 приходит рассвет, с улицы веет свежестью. ты чувствуешь легкость июльских ночей и вседозволенность августовских.

в Екатеринбурге я так долго куда-то бежала днями, что без памяти отрубалась ночью. а если дни были спокойнее, тише, то ночью становилось тоскливо — мозг сначала накручивал себя, не давая заснуть, а после продолжал развлекаться — и по сей выдавшийся спокойный день показывает мне дурацкие сны под утро.

ночи в чужих квартирах вспоминаются легче — их было, конечно, в сотни раз меньше. но зато какие — в прекрасных компаниях, с марафоном фильмов, часовых разговоров, предутреннем бредом, дурацкими играми, поворотными ссорами и искренними признаниями. только все это было вслух.

а это лето и эти ночи — про себя. про пустую квартиру, которая стала за четыре года домом, пристанищем, крепостью. про десяток книжек, начатых и заброшенных, купленных и подаренных, легких, расширяющих, помогающих. про тихие звуки ночного города — шаги, автомобили, редкие разговоры. про работу, которую редко, но бывает, доделываешь к трем. ложишься, закрываешь глаза, и сквозь веки вспыхивают молнии. дребезжит старый балкон.

это лето и эти ночи — про очередные поиски и приятные находки, про счастье, когда получается «как надо» и удовольствие разрешать себе делать, как хочется. это лето — про выбор, и спасибо тем, кто слушает, терпит, встряхивает, говорит. без прочной сетки бакалавриата оказывается немножко страшно, но уже в следующий миг до безумия интересно — и вот все хотелки на осень не соизмеримы с силами.

эти ночи — про удивительный плейлист, случайно найденный за несколько часов «до» и не отпускающий. про скорый подъем, поездки, что-то не выученное. про настоящие, тихие, июльские часы прохлады здесь — в 2:36, в Екатеринбурге. не первые и не последние, бесценные ночи в копилку с трепетными воспоминаниями и светлым желанием строчить и строчить

у меня опять заморозки в квартире,
мерзнут пальцы, я словно хожу по льдине,
нос краснеет, я засыпаю, замедляется ритм сердца,
тяжелы одеяла. для одной меня — много места

для меня одной — слишком тихо,
я признать с ума никогда из-за этого не сходила,
но когда звук, температура, отсутствие света солнца
собираются вместе, становится не серьезно,

не серьезно, что киловатты обогревателя
не спасуют, как не стараясь, они не заменят спасителя.
я все понимаю, работы, дороги, традиции,
только мне очень холодно. всякая ересь снится.

не могу стать сильнее, молчать, долго греться в ванне.
я уже привыкла к тебе, к этой чудной манне.
я уже привыкла с тобой засыпать — даже так заранее.
заварю тебе чай, провожу. да, конечно, родной, до свидания

рви, убегай и сжигай мосты.
делай все, что хочется на пути.
если надо уйти, попрощайся и уходи,
если надо обнять, не кусая губ, обними.

если надо, рисуй черту пред собой,
за свои интересы, стремления — гордо стой.
не найдя компромисс, на мгновение лишь оглянись,
может шаг назад стоит двоих вместе, ввысь?

может нет, и в этом проблема сего стиха:
я не знаю, когда бываю права,
или думаю, что не знаю, лицемерю и всех виню.
только терять себя — больно, я больше не хочу.

я готова рвать, не оглядываясь бежать,
когда знаю, что некому за руку удержать,
а сейчас остается ждать, натягивая нить.
если я уйду, у тебя что-нибудь заболит?

Shinjuku — just big hills

одним декабрьским днем
я задумалась невзначай,
как да каким путем,
ты ко мне заглянул на чай

я лукавлю и знаю ответ,
помню кружки и разговор.
знаю сколько прошло лет,
сколько видела с тобой снов.

но совсем упустила момент,
когда ты один стал всем.
без вопросов, без да и нет,
даже, кажется, без потерь

но с огромным желание быть
вместе (может быть, навсегда),
обижаться и глупо шутить,
посещать за морями края.

верить в то, что казалось…
а вот, доказательства: ты и я.

как же важно тебе говорить,
как я сильно люблю тебя

Мы ребята, познавшие города
Через их расстояние и через прощание с домом.
Мы мечтали, но думали «никогда!».
А теперь посмотри на четыре прошедших года.

Хороши? Хороши. Показательны? Как беда,
Что ближайших разделит на подлинных и случайных.
Не теряется дружба, не стирается в трубке «да!»,
Если все изначально искренне и уютно.

И спустя месяца, поездки и номера,
Спустя слезы и смех во всех мессенджерах рунета,
Понимаешь, что близкие — именно те дела,
Для которых — любое место, любое время

солнце, родной мой, давай справимся
с ветром, пришедшим с дурных широт.
крылья стальным каркасом расправим,
сможем и вброд, и влет.

вслух рассмеемся, вслух попечалимся,
нервы и боли — вслух.
ладонь в ладонь — и нельзя отчаяться,
и вместе мы — больше двух,

больше холодного одиночества,
больше смешных обид.
только есть правило осторожное:
всегда говорить, где болит.

говорить и слушать, вставать наощупь
спина к спиною. и доверять.
не оставлять после слов многоточие.

звонить,
обнимать,
держать

Мое счастье, мое вдохновение в одно касание,
Ты не цель и не сказка, но сбывшееся желание.
Ты и принц на гнедом коне, и в поле уставший воин.
Я тебя притяну к себе, прикрываяся судьбою…

Я тебя обниму сильнее, чем тобой дорожит удача.
Но признаться за наши семь дней мир не вспыхнет, и мир не погаснет:
Мы с тобой не противоположные, мы не схожие,
Нам с тобой созидать очень долго и осторожно.

Но, если честно, я верю в каждое наше «возможно».
И знаю, что ты тоже. Хотя бы немножко

я хочу рассказать тебе про девочку, которая любила небо, любила людей и стеснялась себя

делай, не бойся менять занятия, слушай жизнь, она иногда дает толковые советы. топчи высокомерие, тренируй чутье. ни на кого не смотри, люби и делай, наслаждайся тем, что делаешь. выходи из зоны комфорта и наоборот цепляйся за ту деятельность, которая дает отдыхать душе
себя люби, семью люби его люби, мир люби
дыши